Сегодня я была раздавлена. Я была раздавлена, разбита и уничтожена. Знаешь, не мне нужно жаловаться на жизнь, но я становлюсь отвратительна сама себе.
К счастью, это чувство не является постоянным - иначе я бы уже давно застрелилась. Оно приходит время от времени, но несёт разрушительные последствия.
Мог бы ты когда-нибудь сказать, что я буду заниматься саморазрушением? Что я буду копаться в себе, и понимать, что буквально всё, всё, всё, от кончиков волос, до манер и привычек, отвратительно и безобразно?
Всё, чем я занимаюсь - влюбляю в себя этих людей, которым нравится мечтать о голой Маргарите, но совершенно нет дела до её обнажённой души.
Отвратительно.

Мне некому писать.
У меня в столе лежит стопка конвертов из плотной кремовой бумаги с моей монограммой, и рядом стопка таких же разлинованных листов, присланных мне по заказу из крупной Громхэйвской типографии.
А для чего, скажи?
Матери мои письма не слишком-то и нужны. Да и… Я время от времени вижу её. Ей достаточно наших редких встреч и несколько натянутых разговоров. И денег, которые я отправляю ей.
Нет, что ты, это исключительно моя добрая воля.
Моим редким любовникам письма тоже не нужны. Надушенная бумага, красивые слова… Им нужно то же, что и мне нужно от них. И в этот перечень не входит ни первое, ни второе.
Увы.

Мне всё время кажется, что я хочу запрыгнуть в последний вагон уходящего поезда. Мне не важно куда он идёт, на кой чёрт мне бежать за ним, и почему это желание проходит лейтмотивом через всю мою жизнь.
Порой кажется, что у меня ничего не осталось, кроме этой мечты. Всё то, что материально не имеет значения: красивые платья, этот дом, меха и драгоценности. Автомобили, вечеринки, концерты.
Я бы с радостью отдала бы это всё, но нездоровый гедонизм, а может просто откровенная трусость, не даёт мне отказаться от моей жизни и схватив шарфик и шляпу бежать.
Бежать туда, где он медленно отходит от платформы.

Отчасти мне нравится сцена. Наверное, тот, кто прочитал бы эту тетрадь от корки до корки подумал бы, что я абсолютно сожалею обо всём, что происходит.
О, это так, но лишь наполовину.
С другой стороны монеты - сцена. Едва я выхожу туда, где яркий свет выхватывает меня из закулисной тьмы, где стоит микрофон, или может быть лежит гитара, то я забываю о том, что мечтала о другой судьбе.
Быть может, я хотела бы петь другие песни.
Быть может, я хотела бы играть на рояле, и вызывать бурю чувств своими стихами.
Но…
Если расценивать это как игру, то роль Фав не так уж и плоха.
Во всяком случае, она лучше, чем десятый лебедь в пятом ряду.

ушёл, устал, пил и не спал сам себя жалел и спасал ушёл, упал, услышал где-то падает снег прыг-скок, не вышло, не смог снова стены и потолок ушёл, упал, весь вышел только падает снег

не успела, и не смогла так хотела и так берегла унесло, уплыло короток век унесло, уплыло что осталось, слёзы ли, смех? что ушло, то было только тающий снег

всё было, было, было, только тающий снег.